Дворовых собак
по-особому холят
за то, что они,
на луну подвывая,
от будки до дома
все ходят и ходят
под гулкою проволокой.
Как трамваи... Я их не тревожу.
Я с ними не знаюсь.
За это
они меня вправе облаивать...
Но жарко читать мне
спокойную надпись:
“Собак без ошейников
будут вылавливать”.
За что их?
За внешность?
За клочья репейника?
За пыльную шерсть?
За неясность породы?
За то, что щенками
доплыли до берега?
Доплыли
и стали ошибкой природы?..
Собаки-изгои.
Собаки-отшельники.
Надрывней поминок.
Ребенка добрее.
Они бы надели
любые ошейники, надели бы!
Если б ошейники грели.
За что их?
У них же —
душа нараспашку.
Они ж
в Человечество верят
отчаянно!..
И детское:
“Мама, купи мне собачку...” —
в собачьих глазах
застывает печалинкой...
И вот, —
разуверившись в добрых волшебниках,
последнюю кость
закопав под кустами, —
собаки,
которые без ошейников,
уходят в леса.
Собираются в стаи...
Ты знаешь,
у них уже —
волчьи заботы!
Ты слышишь:
грохочут
ружейные полымя!
Сегодня мне снова
приснятся заборы.
И лязги цепные
за теми заборами.

Два готовых действовать тела
Два взгляда смотрящих в упор
Зубы лезвия цвета мела
Каждый другому готов дать отпор
Повод для драки желание хозяев
Он сделает выбор свой
Обрекая кого-то на боль и страдания
Отпуская его в последний собачий бой
Кровь по белому снегу пятнами
Из пасти каждого смерть пеною
Для них всегда останется непонятными
То что они сейчас друг с другом делали
Шкуры рваные мясо повисшее
Куски стороны в разные стороны
Если вдруг будет у тебя жизнь лишняя
Попробуй стать одним из них порванным
Кто-то скулит кто-то умирает
Слабый падает всегда первым
Если хозяин тебя заставляет
Ты должен быть ему верным
Зубы режут стеклами битыми
Лапы топчут землю бешенно
У хозяина всё уже давно подсчитано
У хозяина всё давно уже взвешено

Он победил такое случается
Стал первым в кровавом месиве
А другая собака наверно скончается
Зато хозяин провел время весело
Они дерутся и погибают
Они дерутся всегда всерьез
Жаль только что хозяева их не узнают
Вкуса собачьей крови и цвета собачьих слёз…

Жила-поживала когда-то большая семья.
Настала пора переезда в иные края.
Когда же мешки с барахлом выносили во двор,
У взрослых с детьми разгорелся нешуточный спор.
И «против» и «за» раздавались у них голоса —
Везти или нет им с собою дворового пса.

А тот, чьих зубов опасался полуночный вор,
Лежал и внимательно слушал людской разговор:
«Я стал им не нужен...Зачем притворяться живым?»
И больше не поднял с натруженных лап головы.

Спустя поколение снова настал переезд
На поиски более щедрых и солнечных мест.
И бывшие дети решали над грудой мешков —
Везти или нет им с собою своих стариков.

Рыжая дворняга
Хозяин прогладил рукою
Лохматую рыжую спину
"Прощай, брат, хоть жаль мне, не скрою,
Но все же тебя я покину"

Швырнул под скамейку ошейник
И скрылся под гулким навесом
Где шумный людской муравейник
Вливался в вагоны экспресса

Собака не взвыла ни разу
И лишь за знакомой спиною
Следили два карие глаза
С почти человечьей тоскою

Старик у вокзального входа сказал:
"Что, оставлен, бедняга?
Эх, будь ты хорошей породы,
А то ведь простая дворняга…"

В вагонах, забыв передряги
Шутили, смеялись, дремали,
Тут видно о рыжей дворняге
Не думали, не вспоминали

Не ведал хозяин, что следом,
По шпалам из сил выбиваясь
За красным мелькающим светом
Собака бежит задыхаясь

Споткнувшись кидается снова,
В кровь лапы о камни разбиты
И выпрыгнуть сердце готово
Наружу из пасти открытой.

Не ведал хозяин, что силы
Вдруг разом оставили тело
И стукнувшись лбом о перила
Собака под мост полетела…

Труп волны снесли под коряги…
Старик, ты не знаешь природы
Ведь может быть тело дворняги,
А сердце - чистейшей породы.

Я чту в ней таинственную деликатность,
Грустно тебе - значит, грустно ей,
и это умение делать приятность.
И этот азарт защищать людей.
Она не бывает несправедливой,
Ни в чем не унизит тебя никогда,
Ты для нее самый умный. И самый красивый.
Вторник ее. И ее среда...
Ее четверг. И ее суббота,
Ты- это все ее ночи и дни,
Ах, как она любит, когда ты приходишь с работы,
И вы остаетесь с нею одни!
Шепчет что-то. В глаза заглядывает,
Щекою жмется к твоей груди.
И так по-ребячьи лапы складывает,
Словно просит - не уходи!
И столько в ней жертвенного постоянства,
Так глаза ее в этот момент хороши,
Что свет их легко проходит пространства
От ее души до моей души!

С. Островский

Добавлено (24.01.2010, 23:11)
---------------------------------------------
...

На асфальте сидит дворняга,
В клочьях шерсть, и в глазах печаль,
Солнце жжет, хочет пить бедняга…
Но прохожим его не жаль.

Все в заботах своих погрязли,
Да и я-то сама, как все…
Дома лают свои собаки.
… Плачет сердце об этом псе.

Да была бы я побогаче,
Я б забрала тебя с собой!…
Это горе твое собачье
Отняло у меня покой.

Мне глаза твои снятся ночью,
Что помочь тебе не смогла…
Не вмешалась в судьбу собачью,
Пожалела…, но не взяла.

Обращаясь с собакой гадко,
Гадим в душу самим себе…
Сердце, не было б ты жестоко,
Сколько б света нашлось в тебе!

Она металась, металась,
От забора бежать пыталась,
И снова - под самое дуло - к щенкам,
К теплым, слепым ползункам.

Она не показывала оскала.
До этого ль! Жарко дышать ей.
Черное дуло искало
Белое пятнышко между ушей.

Не знаю, плачут собаки или не плачут
Но можно ли, волю давать курку,
Не увидеть в глазах собочачьих
Почти человечью тоску?

Утром в ржаном закуте,
Где златятся рогожи в ряд,
Семерых ощенила сука,
Рыжих семерых щенят.

До вечера она их ласкала,
Причесывая языком,
И струился снежок подталый
Под теплым ее животом.

А вечером, когда куры
Обсиживают шесток,
Вышел хозяин хмурый,
Семерых всех поклал в мешок.

По сугробам она бежала,
Поспевая за ним бежать...
И так долго, долго дрожала
Воды незамерзшей гладь.

А когда чуть плелась обратно,
Слизывая пот с боков,
Показался ей месяц над хатой
Одним из ее щенков.

В синюю высь звонко
Глядела она, скуля,
А месяц скользил тонкий
И скрылся за холм в полях.

И глухо, как от подачки,
Когда бросят ей камень в смех,
Покатились глаза собачьи
Золотыми звездами в снег.

...Мы-мусор в городе, мы-мерзость,
Но мы - живые, жить хотим!..
Шприцом с отравой совесть врезалась...
Как люди мы едим и спим,

Страдаем, любим...Целься метко;
Щенок радушный, смерть прими!
Предательства - на морде метка...
Мы - беззащитны пред людьми.

Мы - безответны...Вы - не правы!!
Ведь мир кричит мученьем нашим!
Мы в жизнь пришли не для расправы, -
Чтоб ваши души сделать краше!!

Бездомны мы и одиноки.
Мы - мира боль, позор и срам!!
Жестокости текут потоки,
Убийцами изгажен храм.

...Мы вас прощаем,люди глупые;
Нас дал Господь вам на д о б р о!!
Не разорвём безумья путы мы...
Кому-то здесь не повезло...

Что вам до нас! Вы уставились в "ящик",
В сварах погрязли и спорах.
А возле свалок сотни скорбящих
Собак собираются в своры.

Есть среди нас собачьи пилаты,
Дьяволы есть и христосы.
Вот только иуды - из вашего брата,
Что нас списал в отбросы.

Кот

Я ободранный кот,
Я повешен шпаной на заборе.
Ну что ж, раз у них такая игра -
Плевать! Ведь больно мне было
только вчера...

Шершавый забор -
Не привыкать.
Веревка на шее - тоже мура.
Я мертв, а больно мне было
только вчера.

Вон тот мужик,
Что качал головой,
Еще вчера пинал мне в брюхо ногой.
Сегодня прозрел,
Что ж, пожалуй, пора..
Прощаю, ведь больно мне было
только вчера.

Навсегда я останусь с тобой,
Я спасу нас обоих от стужи,
Потому что под этой луной
Мне никто больше в мире не нужен,

Я сейчас закопаю нас в снег,
Там тепло, отогреются лапки,
Мимо быстро прошел человек,
В зимней куртке и пуховой шапке.

А потом все опять расцветет,
Будет солнце сиять над землей,
И никто никогда не поймет,
Что пришлось пережить нам с тобой.

Ты держись, не смотри, что я мал,
Что в кровь изодрались лапки,
Я не выдохся, просто устал,
Ничего, нам помогут боги,

Нет, серьезно, я слышал о них,
Есть такие кошачьи боги.
Даже ветер в долине стих,
Слушал сказ малыша у дороги.

А котенок копал и копал,
Вспоминая о солнечном лете,
Он, безумец, еще не знал,
Что остался один на свете.

Рядом с ним, на седом полотне,
Еще теплое тело лежало,
А из глаз, по мохнатой щеке,
Золотая слезинка бежала.

Эй, малыш, перестань копать,
Все-равно ей уже не поможешь,
Будет лучше тебе поспать,
О нее погреться ты сможешь,

Но безумец не слышит, сопит,
Он не сдастся теперь холодам
И упрямо во мглу твердит,
Я тебя никому не отдам.

Время - за полночь, люди спят,
Находясь в поддельном раю,
У котенка глаза блестят,
Он закончил работу свою,

Тихо, тихо ступая на снег,
Подошел туда, где трупик лежал
И почти как человек,
Он на ушко ей прошептал-

Милая, милая моя, я с тобой,
Я тебя никому не отдам,
Я у клена, под снежной горой,
Нам построил постельку, мам,

Он туда перенес ее,
А потом закопался сам,
Колыбельную пел мороз,
Но ее не услышать вам,

Колыбельная эта для тех,
Кто любовью всю жизнь живет,
Забывая о бедах своих,
Только верность в крови несет,

Он, безумец, в холодном снегу,
Он за ближнего душу отдал,
До последнего мига, в бреду,
Он за шею ее обнимал.

Здесь бродят псы, доверчивы и тощи,
К прохожим льнут - не отогнать никак!
Хозяева на новую жилплощадь
С собой не взяли кошек и собак.

Продуты ветром черные бараки.
Здесь по ночам, во тьму вперяя взгляд,
Оставленные кошки и собаки
Поодиночке в комнатах сидят:

Еще в углах живет знакомый запах,
Еще надежды дух не истребим,
И вздрагивают головы на лапах -
В коротких снах приходят люди к ним!

Настал сентябрь. В покинутом квартале
Над блеклою листвой кружится сор...
Вдруг резко тормоза заскрежетали
И мальчик с плачем бросился во двор.

И закричал у дома: "Борька! Борька!" -
Взъерошен, длинноног и длиннорук.
По лестнице взбежал и плакал горько,
И снова принимался звать!
И вдруг

Явился кот,
Облезлый, драный, грязный,
Сощурился на громкий зов, на свет,
Уже привыкнув к жизни несуразной,
Где дом - не дом, и человека нет.

И мальчик потащил его к машине,
Не чуя ног, не чувствуя земли,
И слезы счастья - самые большие! -
На шерсть кота бесстрастного текли...

А из такси родители смотрели,
Не говоря друг другу ничего,
И их сердца внезапно подобрели,
Постигнув сердце сына своего.

Они, наверно, чувствовали смутно,
Что мир вещей, отнявший столько сил,
Мир суетных забот сиюминутных
Их души постепенно исказил.

Но только... если глупый мальчик плачет,
Целуя в нос несчастного кота,
То это все в конечном счете значит,
Что в мире есть любовь и доброта!

И улыбалась женщина устало,
И муж смотрел растерянно в стекло
На жалкие строения квартала,
Где детство их давным-давно прошло...

однажды я встретил бездомную кошку.
- как ваши дела?
- ничего, по немножку...
- я слышал, что вы тяжело заболели.
- болела.
- так значит лежали в постели?
- лежала на улице много недель -
бездомной, мне некуда ставить постель.
как странно, не думал, что в мире огромном
нет места собакам и кошкам бездомным.
- послушайте, кошка, поедемте со мной -
темнеет и, значит, пора нам домой.
мы шли с ней по улице гордо и смело:
я - молча, а кошка тихонечко пела.
о чем она пела? возможно о том,
что каждому нужен свой собственный дом.

_______

В общем, представим домашнюю кошку, выгнанную на мороз.
Кошка надеялась, что понарошку, но оказалось - всерьёз.
Повод неважен: растущие дети, увеличенье семьи...
Знаешь, под каждою крышей на свете лишние кошки свои.

Кошка изводится, не понимая, что за чужие места:
Каждая третья соседка - хромая, некоторые - без хвоста...
Здесь на помойке чужие законы, правила и вожаки.
Нам-то, домашним, они незнакомы. Стало быть, мы чужаки.

Дома она научилась другому - брать у хозяев еду,
Чувствовать их приближение к дому, празднество или беду,
Мыться на кухне, гостей приглашая и умиленно урча,
Вовремя влезть на плечо, утешая, вовремя спрыгнуть с плеча...

Здесь ни к чему этот редкостный навык. Здешняя доблесть грубей:
Рыться в отбросах, метаться от шавок, дружно гонять голубей...
В этом она разберется позднее, ну а пока, в январе,
В первый же день она станет грязнее всех, кто живет во дворе.

Коль новичок не прошел испытанья - не отскребется потом,
Коль не умеет добыть пропитанья - станет бесплатным шутом,
Коль не усвоил условные знаки - станет изгоем вдвойне,
Так что, когда ее травят собаки, кошки на их стороне.

В первый же день она скажет дворовым, вспрыгнув на мусорный бак,
Заглушена гомерическим ревом местных котов и собак,
Что, ожиданием долгим измаян ("Где она бродит? Пора!"),
К ночи за нею вернется хозяин и заберет со двора.

Мы, мол, не ровня! За вами-то сроду вниз не сойдет человек!
Вам-то помойную вашу свободу мыкать в парадном вовек!
Вам-то навеки - дворы, батареи, свалка, зима, пустыри...
Ты, что оставил меня! Поскорее снова меня забери!